7 ноября обе палаты Федерального собрания приняли обращение к парламентам мира о необходимости коллективных усилий по обеспечению глобальной безопасности в контексте рисков применения биологического оружия. Эти риски стали очевидными после обнародования Россией информации о военно-биологической деятельности Пентагона на Украине. Как устроена сеть украинских лабораторий, финансируемых подрядчиками Министерства обороны США, как это может повлиять на пересмотр Конвенции о запрете биологического оружия и при чем здесь Хантер Байден — в расследовании «Менталиста».
Совбез ООН
11 марта 2022 года, в годовщину объявления пандемии COVID-19 и вскоре после начала специальной военной операции (СВО), на площадке Совета Безопасности постпред России при ООН Василий Небензя, внимательно выслушав доклады заместителя генсека по вопросам миростроительства Розмари Дикарок и Высокого представителя по вопросам разоружения Идзуми Накамицу, взял слово.
«С вступлением в силу в 1975 году Конвенции о биологическом оружии (КБО) появилась надежда, что миру удалось избавиться по крайней мере от тех биологических угроз, которые созданы руками людей, так как все подписавшие ее страны осознают чудовищные риски, которые несет в себе использование биологическое оружия…
К сожалению, у нас есть основания полагать, что эти надежды не сбылись в полной мере» — сказал российский посол, сделал небольшую паузу и продолжил: «Вскрылись поистине шокирующие факты экстренной зачистки следов военно-биологической программы на Украине».
Накануне российское Министерство обороны в ходе официального брифинга впервые представило документы, из которых следовало, что на украинской земле была развернута сеть лабораторий, где проводились биологические эксперименты по усилению патогенных свойств ряда смертельных болезней — чума, сибирская язва, туляремия, холера.
Всего, по данным военного ведомства, в работах было задействовано как минимум 30 лабораторий, где использовались инструменты синтетической биологии. Главную роль в исследовательских работах играла Центральная референс-лаборатория с уровнем биозащиты BSL-3 на базе украинского Научно-исследовательского противочумного института имени И.И.Мечникова в Одессе, туда стекались результаты работ других лабораторий, расположенных в Киеве, Львове, Харькове, Днепропетровске, Херсоне, Тернополе, Ужгороде и Виннице.
Правовую основу для осуществления исследований была создана соглашением о сотрудничестве в сфере предотвращения распространения технологий и патогенов, заключенным в 2005 году между Министерством обороны Соединенных Штатов и Министерством здравоохранения Украины.
Положения этого соглашения говорят сами за себя: статья 3 определяет предметом опасные патогены, размещенные на объектах на территории Украины; статья 4 предписывает направлять образцы всех штаммов и данные наблюдений, собранные на Украине, прямиком в американские центры; статья 5 наделяет Пентагон или его подрядчиков правом участвовать во всех мероприятиях, связанных с выполнением соглашения; ну а статья 7 делает всю выполняемую работу закрытой по умолчанию.
Как позже объяснит Небензя, наиболее важные исследования — исследования повышенной опасности — проводились под непосредственным руководством специалистов из США, которые обладали дипломатическим иммунитетом.
А российское Минобороны, чьи брифинги станут ежедневными, дополнит своё досье: финансирование работ осуществлялось американским Агентством по уменьшению военной угрозы через компанию
Black & Veatch Special Projects Corp, которая была определена в качестве имплементационного подрядчика.
Результаты исследований направлялись в военно-биологические центры Соединенных Штатов, в том числе в Медицинский научно-исследовательский институт инфекционных заболеваний, Научно-исследовательский институт имени Уолтера Рида, Центр медицинских исследований военно-морских сил Соединенных Штатов, а также в военные лаборатории в Форте-Детрик, которые ранее являлись ключевыми объектами американской программы создания биологического оружия.
Участие Пентагона в военно-биологической деятельности было отражено в плане предоставления технической помощи определенным реципиентам Министерства обороны Украины от 2018 года к Соглашению 2005 года, полученному российскими военными в ходе СВО.
Этот план дал возможность военным аналитикам установить подробности ряда значимых проектов (UP-4, Flu-Flyway и Р-781), реализованных в лабораториях Киева, Харькова и Одессы.
Смысл одного из них (UP-4), заключался в изучении возможности распространения особо опасных инфекций через мигрирующих птиц, в том числе высокопатогенного гриппа H5N1 (его летальность для людей достигает 50%) и болезни Ньюкасла.
В рамках другого проекта (Flu-Flyway) в качестве переносчиков потенциальных агентов биологического оружия рассматривались летучие мыши. Среди приоритетных направлений для изучения фигурировали бактериальные и вирусные патогены, передающиеся от летучих мышей к человеку: чума, лептоспироз, филовирусы, коронавирусы.
Обращает на себя внимание накопление большого количества пробирок с одинаковыми штаммами разных пассажей.
В отсутствие в последние годы случаев массовых вспышек указанных заболеваний на Украине номенклатура и накопленные объемы биоагентов ставят под сомнение их предназначение для профилактических, защитных или других мирных целей.
Российское постпредство в ООН обратило внимание на документы, направленные в ВОЗ и установило, что перечень декларируемых патогенов не соответствует списку представленных патогенов, актуальных для здравоохранения Украины. То есть
украинские лаборатории проводили эксперименты над над возбудителями опасных инфекционных заболеваний, не представлявших угрозу для страны, но могущих служить потенциальными агентами биологического оружия.
Даже неспециалистам понятно, что такие эксперименты — одни из самых безрассудных, так как они не дают возможности контролировать дальнейшее развитие ситуации.
«Анализ материалов подтверждает факт передачи из лаборатории в Харькове за рубеж более 140 контейнеров с эктопаразитами летучих мышей», — делился с членами Совбеза российский дипломат Василий Небензя, приводя примеры некоторых «результатов» таких биологических экспериментов.
«В Институте находились 422 единицы хранения возбудителей холеры и 32 единицы хранения возбудителя сибирской язвы»
В ходе заседания были также приведены сводные данные о смерти и госпитализации в результате заражения редкими заболеваниями украинских граждан в 2016 году в Харькове, где была расположена одна из лабораторий.
«В январе 2016 года от свиного гриппа умерли 20 украинских солдат, еще 200 были госпитализированы. К марту того же года на Украине от свиного гриппа умерли уже 364 человек. Фиксируется рост числа случаев краснухи, дифтерии, туберкулеза. Заболеваемость корью увеличилась более чем в 100 раз. Регулярными на Украине стали вспышки африканской чумы свиней».
Мнения участников заседания Совета Безопасности разделились.
«Биологическое оружие относится к оружию массового уничтожения. Любая, даже малейшая информация о военно-биологической деятельности должна приковывать к себе внимание международного сообщества. Китай с тревогой принял к сведению данные, обнародованные Россией» — говорил постпред Китая Чжан Цзун.
«Мы не располагаем данными о военно-биологических разработках на Украине», — разводила руками Высокий представитель Накамицу.
«Военные разработки — это секретное предприятие, о котором те, кто его осуществляет, не докладывают г-же Накамицу», — замечал в ответ Небензя.
«Эта работа направлена исключительно на защиту здоровья людей. Она не имеет абсолютно никакого отношения к биологическому оружию», — нервно заявила посол США Том-Гринфилд, назвав представленные доказательства российской пропагандой и обвинив саму Россию в реализации программы по созданию биологического оружия.
Надо заметить, что накануне этого заседания, 8 марта, заместитель государственного секретаря США по политическим вопросам Виктория Нуланд была не столь категорична на слушаниях в Конгрессе. На прямой вопрос от сенатора Марко Рубио о наличии на Украине биологического или химического оружия она ответила, что там есть «исследовательские структуры, которые не должны попасть в руки российских вооруженных сил».
24 марта на консервативном американском портале Breitbart, возглавляемом экс-советником Дональда Трампа Стивеном Бэнноном появлилась публикация, обвиняющая сына Джо Байдена Хантера в причастности к американской активности в украинских биолабораториях. Официальной реакции на публикацию не последовало.
Новые попытки, старый результат
Впоследствии по инициативе России тема биологических исследований поднималась на Совете Безопасности дважды, 6 апреля и 13 мая. Оба заседания были проведены в связи с раскрытием дополнительных фактов, касавшихся биологической деятельности стран Организации Североатлантического договора (НАТО) на Украине.
В частности российские военные обнаружили 9 марта на территории Херсонской области три беспилотных летательных аппарата (БПЛА), оснащенных емкостями объемом 30 литров и оборудованием, которое могло использоваться для распыления биоагентов.
В конце апреля в районе населенного пункта Каховка были найдены еще 10 таких же аппаратов.
Эти факты приобретают особое значение на фоне подтвержденного запроса украинской стороны в адрес компании — производителя БПЛА «Байрактар» о максимальной полезной нагрузке БПЛА «Bayraktar Akinci» (дальность полёта до 300 км) и возможности оборудовать его системой создания аэрозолей с ёмкостью свыше 20 л.
В аналитических докладах Херсонского управления Службы безопасности Украины от 30 июня 2016 года и 28 февраля 2017 года отмечается, что программы АУУ, осуществляемые через компанию Black & Veatch Special Projects Corp., были направлены на установление контроля за функционированием микробиологических лабораторий Украины по исследованию патогенов инфекционных заболеваний, которые могут быть использованы для создания или модернизации биологического оружия.
Консультативное совещание
Не добившись ответов на поставленные вопросы в Совбезе, Россия на двусторонней основе обратилась за разъяснениями к США и Украине, а затем созвала консультативное совещание — в соответствии с 5-й статьей КБТО.
Совещание предваряла неофициальная встреча 27 июля в Женеве, на которой под председательством посла Великобритании Эйдана Лиддла был утвержден порядок работы.
Консультативное совещание прошло уже под председательством посла Венгрии Дьёрдя Мольнара, оно началось 26 августа с краткого заседания процедурного характера, возобновило свою работу 5 сентября и продлилось четыре дня. С национальными заявлениями выступили 42-государства участника и одно государство, подписавшее конвенцию.
Россия предоставила доклад на 300 страниц с доказательствами выполнения работ, нацеленных на изменение патогенности смертельных заболеваний — в части их «вирулентности, трансмиссивности, устойчивости, пути заражения, круга хозяев, способности к размножению, способности обходить или подавлять иммунитет хозяина, сопротивляемости медицинскому вмешательству или обнаруживаемости».
На этот раз в документах помимо Black & Veatch Special Projects Corp. подрядчиками значились две другие американские компании — CH2M Hill и Metabiota.
В тексте итогового доклада, принятого 9 сентября, было указано на отсутствие консенсуса по вопросу биологической деятельности на Украине.
Техническая помощь в американском исполнении — инструктаж, повышение квалификации, обучение, передача практического опыта, консультационные услуги и обеспечение доступа к отдельным технологиям.
А Беларусь, Зимбабве, Китай, Куба, Никарагуа, Россия и Сирия приняли совместное заявление с требованием предоставить «ответы, которые окончательно могли бы развеять сомнения в связи с биологической активностью на Украине».
Не получив достоверной информации от американских и украинских представителей о целях и существе биологических экспериментов, Россия 24 октября воспользовалась механизмом статьи 6, запросив заседание Совбеза.
На заседании, состоявшемся 27 октября, был представлен проект резолюции о создании комиссии по расследованию военно-биологической деятельности США на Украине. Вместе с жалобой был распространён список вопросов к США, с которым члены Совбеза ознакомились в ходе заседания.
В ходе прений постпред России Василий Небензя озвучил ряд новых свидетельств, прежде обнародованных российским Минобороны.
В частности был поднят вопрос о патенте США № 8.967.029 В1 от 3 марта 2015 года, выданном Бюро США по патентам и товарным знакам на БПЛА для распространения в воздухе зараженных комаров. Новое оборудование предназначалось для использования в качестве технического средства доставки и применения биологического оружия (биологических и иммунобиологических агентов, бактерий, вирусов), которые могли бы «уничтожить весь личный состав противника».
В соответствии с описанием такой беспилотник должен транспортировать в заданный район контейнер с большим количеством комаров – переносчиков инфекций и высвобождать их.
В пояснении к патентному заданию прямо подчеркивается, что заражённый в результате укуса комара военнослужащий будет не способен выполнять поставленные перед ним задачи, в силу чего «заболевание может быть более ценным военным инструментом, чем самое современное вооружение и военная техника».
Указано, что «подобное заражение военнослужащих противника в военном отношении дало бы значительный эффект»
Требуя расследования предполагаемой военно-биологической деятельности США, российские дипломаты ссылались на отчетности США, подаваемые в рамках КБТО. Сведения о проводимых программах и проектах за пределами национальной территории в этих отчетностях, понятное дело, отсутствовали.
Тем не менее члены Совбеза отвергли предложение о запуске расследования, повторив свои прежние доводы о «пропаганде» и «дезинформации» российской власти и ее дипломатического корпуса.
Российского постпреда Небензю это тем не менее не смутило: «Мы двигаемся в правовом поле. И даже если наши аргументы и представленные факты, как я уже сказал, вам не нравятся, вы не вправе игнорировать и смещать фокус внимания на ваши политические оценки. Возможно, именно так вы бы предпочли действовать в рамках продвигаемого вами «порядка, основанного на правилах», где правила задаете вы, а остальные обязаны их выполнять, но здесь, в ООН, мы все-таки опираемся на международное право, перед которым все равны. И хотите вы или нет, но за нарушения КБТО, если они будут доказаны, придется отвечать»
Небензю поддержали его коллега и заместитель Дмитрий Полянский.
«В чем, на мой взгляд, значение этого заседания на фоне повсеместного пренебрежения стран Запада нормами международной законности? Их слова о якобы несостоятельности наших обвинений в адрес США попадут в протокол. Тому, кто возьмется сопоставить его с доказательствами, которые мы предъявляем и еще предъявим, все станет предельно ясно…Так что правда за нами и на последующих этапах борьбы за нее нам это очень пригодится!» — написал заместитель постпреда России при ООН.
Отказ в реализации механизма расследования, предусмотренного 6-й статьей, видимо, станет веским основанием для пересмотра положений конвенции в ходе ближайшего совещания государств участников — представители стран соберутся в Женеве в период 28 ноября-16 декабря.
Это в частности в ходе заседания признала Высокий представитель по вопросам разоружения Идзуми Накамицу: «Ситуации, подобные нынешней, демонстрируют необходимость укрепления конвенции, применения ее положений на практике и институализации. Поэтому я хотела бы призвать принять участие в девятой Конференции по рассмотрению действия Конвенции и продемонстрировать решительную готовность к ее серьезному пересмотру, с тем чтобы гарантировать ее достаточную эффективность».
Конвенция
Первым фундаментальным документом был Протоколом о запрещении применения на войне удушливых, ядовитых или других подобных газов и бактериологических средств 1925 года, более известный как Женевский протокол.
Научные исследования и международное сотрудничество обеспечили промышленное развитие в области биотехнологий и позволили в 1972 году выделить биологическое оружие в отдельную категорию оружие массового уничтожения.
Заключая новую конвенцию, мировые лидеры подчеркивали опасность биологического оружия как средства ведения войны, «противоречащего совести человечества».
Совершенствование положений конвенции и повышение ее практической эффективности требовали общего понимания биологических угроз и, как следствие, единой политики в борьбе с этими угрозами. Но поскольку это понимание долгие годы отсутствовало, строгое следование целям и принципам конвенции становилось для ее участников невозможным.
Конвенция в целом не была дискриминационной, но в то же время не предусматривала надежных механизмов верификации и расследования, а действующие механизмы были настолько пространны и размыты, что не позволяли конвенции стать надлежащим инструментом международного права.
В КБТО отсутствует многосторонний механизм проверки, который бы контролировался независимой организацией, такой как Организация по запрещению химического оружия (ОЗХО). В связи с этим задача по оценке соблюдения закрепленных в ней обязательств ложится на государства-участники.
Так государства «обязуются консультироваться и сотрудничать друг с другом в решении любых вопросов» (статья 5), а в случае возникновения вопросов участник вправе созвать консультативное совещание (статья 7) или обратиться доказательствами в Совет Безопасности, который наделен полномочиями «предпринять расследование» (статья 6).
В результате государства вынужденно признали отсутствие каких-либо институциональных механизмов для практического осуществления этих статей.
Предусмотренные конвенцией принципы и процедуры оказались непрактичны, порядок работы не был четко регламентирован, аппарат для производства расследований так и не был был создан. При этом в соответствии с положениями конвенции, ее участники должны официально заявлять об осуществляемой на своей территории деятельности, с тем чтобы исключить или снизить вероятность возникновения «неясности, сомнений и подозрений в отношениях между ними»
Некоторые дипломаты иронизируют над такими формулировками, называя единственным средством обеспечения гарантии соблюдения конвенции «честное слово» — не самый надежный элемент международно-правовой архитектуры.
«То есть государства-участники не разработали никаких конкретных указаний или процедур, касающихся методов расследования, как, например, в случаях с применением химического оружием» — следует из рабочего документа, представленного Россией.
В целях исправления ситуации на специальной конференции государств-участников КБТО 1994 года была учреждена специальная группа, получившая мандат на проведение межгосударственных переговоров о создании реального механизма проверки соблюдения положений конвенции.
С 2001 года деятельность специальной группы была прекращена: Вашингтон фактически заблокировал выработку юридически обязывающего протокола к КБТО.
Пандемия должна была ускорить разработку соответствующего протокола, создав предусмотренный ей режима контроля.
Новый механизм — российский проект
Многолетний опыт, накопленный за десятилетия реализации противоэпидемических программ, а также значительный международный вклад сделал Россию значимым участником КБТО.
Россия последовательно выступала с инициативами по укреплению КБТО.
«Существующая международно-правовая база оказания помощи государству в случае предполагаемого применения против него биологического или токсичного оружия — недостаточна. Нет полного понимания, как нужно действовать, если возникнет необходимость расследования возможного применения биологического оружия» — писал российский представитель еще в конце августа 2010 года в рабочем документе к женевскому Совещанию экспертов, проходившему в рамках Совещания государств-участников КБТО.
16 декабря 2015 года совместно с Арменией, Беларусью и Китаем Россия представила проект решения, предусматривающего проведение переговоров по широкому комплексу мер, направленных на повышение эффективности выполнения практически всех положений конвенции.
Одновременно с этим Россия выступала на Конференции по разоружению с инициативой разработки международной конвенции по борьбе с актами биологического терроризма, которая дополняла бы усилия страны в ядерной области.
7 ноября Россия направила ряд предложений по совершенствованию формата мер укрепления доверия в рамках КБТО.
Одна из главных инициатив касается согласования принципов и процедур проведения расследований, для чего предлагается создать группу правительственных экспертов на период 2022-2026 годов.
Дело в том, что решение о расследовании может быть принято Советом Безопасности Организации Объединённых Наций на основании жалобы, поданной̆ государством – участником (статья 6 КБТО).
Однако для задействования в таком сценарии у ООН нет главного — уполномоченного и укомплектованного опытным персоналом полноценного аппарата для расследований.
Решением этой проблемы, как следует из российского документы, могло бы стать формирование мобильных медико-биологических отрядов. В качестве модели были предложены специализированные противоэпидемические бригады (СПЭБ), созданные ещё Советским Союзом в 1963 году для смягчения последствий чрезвычайных ситуаций в области общественного здравоохранения как в стране, так и за рубежом.
СПЭБ — международно признанная признанная структура.
Действуя независимо, она обладает значительными полномочиями и широком инструментов для их осуществления. Деятельность СПЭБ включает лабораторную диагностику инфекционных агентов из биомедицинских проб человека и анализ проб окружающей̆ среды, установление причинно-следственных связей при возникновении вспышек инфекций, организацию экстренных противоэпидемических мероприятий и временную замену местных работников системы общественного здравоохранения в чрезвычайных ситуациях
В период 2014 – 2015 годов российские специалисты оказывали практическое содействие странам Африки в борьбе с лихорадкой Эбола
В последние годы эти бригады осуществляли обеспечение биобезопасности всех крупных международных мероприятий, проходивших на территории России, а также в ходе специальной̆ миссии Глобальной̆ сети предупреждения о вспышках болезней̆ и ответных действий̆ (GOARN) Всемирной̆ организации здравоохранения в Таджикистане в 2020 году и спасательной̆ миссии МЧС России после катастрофы в Бейруте в 2020 году.
Также Россия предлагает принять новую форму отчетности («Военная медико-биологическая деятельности, осуществляемая в других государствах»), возложив на государства обязательства по раскрытию информации о контролируемых их министерствами обороны биолабораториях, который расположены за пределами национальных юрисдикций и заняты исследованиями, разработками и испытаниями в области биологической̆ защиты.
Форма для заполнения, согласно российскому документу, будет включать в себя точное местоположение таких лабораторий и их организационную структуру (включая личные данные о военном и гражданском персонале), а также специализированные сведения: виды изучаемых микроорганизмов и токсинов, сведения об испытаниях с привлечением добровольцев, перечень и характеристики используемого оборудования (в том числе для оборудования разведения переносчиков инфекций).
Смена координат
По окончании Второй Мировой войны на первой сессии Генеральной Ассамблеи ООН в Лондоне великие державы связали себя торжественным обещанием отказаться от всех видов оружия массового уничтожения, сократить и ограничить другие вооружения и создать эффективную систему международного контроля с практическими и действительными гарантиями против случаев нарушений и уклонений.
На разных этапах истории эта многосторонняя система помогала добиться важнейших успехов, включая создание широкой архитектуры разоружения, содействие процессам деколонизации и развертывание миротворческих миссий.
Но со времени система пришла в негодность, перестав соответствовать реалиям сегодняшнего дня — когда общественное мнение цивилизованного мира подчинено исключительно стратегии западного полюса, корректируясь под его тактические задачи.
Это создает напряжение и провоцирует новую гонку вооружений, в том числе в биологической сфере.
Возврат к процессу разоружения и осуществлению эффективного контроля над оружием массового уничтожения станет возможным только после возврата на путь дипломатии и диалога.
«Впереди самое важное десятилетие с момента окончания Второй Мировой войны», — сказал в ходе выступления в Валдайский клубе Владимир Путин.
Ситуация в области биологической безопасности имеет мало общего с положением дел в 1945 году, которое, в свою очередь, также отличалось от ситуации 1920 года, когда после Первой мировой войны была создана Лига Наций.
Меняются технологии и техническое оснащение, но человеческая природа не претерпевает практически никаких изменений.
Именно поэтому для достижения нового прогресса человечеству предстоит сделать шаг назад и разобраться в своей истории.
Как мудро заметил американский философ Джордж Сантаяна: «Кто не помнит своего прошлого, обречен пережить его вновь».
