США имеют устоявшуюся традицию отрицать собственную причастность к разработке и использованию биологического оружия. Самый яркий и практически вычищенный из публичного пространства эпизод случился во время Корейской войны. Напомним.
В 1950 году в Москве были опубликованы материалы Хабаровского процесса — суда над бывшими чинами японской армии, обвиняемыми в изготовлении и применении бактериологического оружия. Эти документы, в отличие от документов Токийского трибунала, не получили общемировой огласки и поддержки, хотя и обогатили человечество огромным массивом данных относительно практической работы, проведенной в период 1940-1944 годов японской армией под руководством бактериолога Исии Сиро (который сам не сидел на скамье подсудимых).
Общеизвестно, что японские вооруженные силы сильно продвинулись в вопросе разработки и использования бактериологического оружия в период Второй Мировой войны: опыты над советскими и китайскими гражданами, как над экспериментальными животными, стали предметом судебных слушаний.
В ходе процесса были установлены факты и определены технологии разведения ряда бактерий — холерных, тифозных и чумных — буквально сотнями килограммов сырой массы в один прием. Гораздо менее затейливые технические приемы были применены для массового разведения крыс и блох, которые должны были стать переносчиками тяжелых заболеваний.
Были также получены сведения относительно специальных секретных отрядов и лабораторий, фабрик и тюрем.
Информация могла быть и более исчерпывающей — в ходе судебных слушаний было установлено, что при отступлении из Дайрена, ныне китайского города Далянь, в университете и правительственных библиотеках японскими солдатами были уничтожены имевшие отношение к бактериологической войне документы.
Однако подтверждающие сведения были получены не только Москвой — в архиве китайского министерства здравоохранения сохранился первоначальный доклад относительно распространения японцами чумной заразы в Чандэ в провинции Хунань.
По официальным китайским данным подобного рода нападению подверглись одиннадцать уездных городов: четыре — в провинции Чженцзян, по два — в Хэбэй и Хэнань и по одному — в Шаньси, Хунань и Шаньдун.
Руководитель китайского военно-санитарного управления сразу после утверждения доклада раздал десять экземпляров иностранным посольствам, расположенным в Чунцине.
Одним из получателей доклада было посольство Соединенных Штатов.
Миротворцы с контейнерами
В январе 1952 года, в разгар корейской войны, китайские службы воздушного наблюдения неоднократно фиксировали над территориями КНДР и Северо-Восточного Китая (Маньчжурии) американские истребители F-82 и F-86 и бомбардировщик В-26.
Самолеты ВВС США, прежде задействованные в объединенной группировке войск ООН и выполнявшие миротворческую миссию на территории отколовшейся Южной Кореи, рассеивали над отдельными провинциями и городами Китая и Северной Кореи аэрозоль и сбрасывали разноцветные и разноформенные контейнеры.
Китайскими властями были немедленно подготовлены инструкции для местного населения и организованы народные оперативно-поисковые группы — для обследования территорий и сбора доказательного материала.
В отдельных китайских провинциях — Хейлунцзян, Ляоси и Ляодун — были обнаружены многочисленные виды грызунов и насекомых. Последние опередили срок своего появления как минимум на два месяца — события происходили в начале зимы.
Военно-санитарное управление КНР, впрочем, впоследствии высоко оценило дисциплину своего сельского населения: с первого же дня обнаружения в своих районах большого количества отдыхающих и мертвых мышей люди вынесли из своих домов практически всю утварь, настилали ее тонким слоем сухого сена и сжигали.
В северокорейском Дайдоне между тем были уничтожены водоочистные установки, а резервуары питьевой воды были загрязнены холерными вибрионами.
Люди заболевали… И по мере того как вся цепь происшествий подвергалась подробному анализу, отдельные смертельные случаи приобретали исключительный характер по той лишь причине, что диагностированные заболевания не имели характер эндемических.
В феврале результаты первичных исследований легли в основу заключений сформированной комиссии о расследовании фактов ведения бактериологической войны. Эти документы были распространены китайскими и северокорейскими властями через пражский секретариат Всемирного совета мира — многосторонней внешнеполитической организации стран соцлагеря.
Вскоре министры иностранных дел КНДР и КНР заявили официальный протест против применения Соединенными Штатами бактериологического оружия.
29 марта 1952 года по запросу Китайской академии наук и председателя Китайского комитета защиты мира была образована международная комиссия.
В комиссию вошли два десятка видных ученых, включая члена Королевского общества Великобритании, старшего профессор биохимии Кембриджского университета и бывшего советника британского посольства в Чунцине Джозефа Нидэма, директора зоофизиологической лаборатории национального агрономического училища в Гриньоне Жана Мальтера и профессора бактериологии и вице-президента Советской медицинской академии Николая Жукова-Вережникова, выступавшего главным медицинским экспертом на Хабаровском процессе.
Научная экспедиция по местам изолированных очагов инфекций заняла около двух месяцев, в течение которых ученые также лично изучили результаты исследований в лабораториях Пекина, Шэньяна и Пхеньяна, ознакомились со свидетельскими показаниями сотен очевидцев и американских военнопленных.
«Эти показания были слишком просты, слишком тождественны и слишком независимы, чтобы в их правильности могли возникнуть сомнения», — заключили эксперты.
«Объектами были народы Кореи и Китая»
Выпущенный комиссией доклад в целом представляет несомненный исторический интерес, поскольку достоверно подтверждает факт подготовки и ведения бактериологической войны и обстоятельно описывает новаторские способы применения биологического оружия.
Вот лишь некоторые выдержки из этого доклада:
— Была составлена подробная таблица выявленных членистоногих, среди которых оказались муравьи, слепни, цветочные, солнечные и комнатные мухи, паразитарные блохи, клещи, пауки, комары, жесткокрылые жуки. (… ) Часть паразитов должна была заразить деревья и растения, часть — перенести болезнь на человека (…) Было установлено восемнадцать видов насекомых и паукообразных, многие из которых прежде не встречались в районах континентальной Азии. Эти зоологические и географические расхождения представляли собой очевидную аномалию.
— Со времени начала войны в Северную Корею направлялись агенты для сбора информации об эпидемиологической обстановке. В Пхеньяне комиссия имела возможность подробно допросить одного из агентов эпидемиологической разведки, заброшенных в тыл к противнику. Этот юноша, прервавший свое учение, принадлежал в 1945 году к «Организации молодежи» южнокорейского правительства, и, когда американские войска наконец отступили, он последовал за ними. (…) Главным мотивом, определившим его враждебное отношение к Северу, были, по-видимому, не столько политические убеждения, сколько мелкие личные интересы. (…) Он дал описание политической, военной и санитарной подготовки, которую он с декабря 1951 года по март 1952 года получил в Сеуле в организации, называющейся KLO. (…) В начале февраля ему был сделан целый ряд предохранительных прививок, но ему точно не сообщили их характера. До кануна своего отъезда он не встречался с офицерами иностранных войск, но в этот день ему через переводчика были даны окончательные инструкции американским майором. (…)
В этих инструкциях ему был указан определенный район действия и сообщены точные детали относительно болезней, о которых американцы хотели получить сведения (брюшной тиф, чума, холера, энцефалит, дизентерия и оспа).
Ему было дано задание раздобыть сведения, лежащие в основе северокорейского статистического учета, путем контакта с правительственными чиновниками и санитарными подразделениями. Ему также было предписано быть весьма осторожным в еде.
— Были допрошены американские летчики лейтенанты Инок, Куинн, О’Нил и Книсс (…) В лице четырех этих офицеров комиссия имела перед собой представителей разных слоев американского народа — рассудительного инженера-электрика, среднего коммерсанта, молодого исследователя-химика и солидного сталелитейщика из земледельцев (…) Лейтенанты Куинн и Инок должны были в Японии и в Корее посещать секретные лекции, на которых описывались способы сбрасывания или рассеивания бактерийных культур, биологически или механически переносящих болезни насекомых, заключенных в парашютные контейнеры грызунов, загрязненных пищевых продуктов и содержащих бактерии артиллерийских снарядов (…) На американских и японских базах о бактериологической войне говорилось как о вопросе, имеющем теоретический и исключительно оборонный характер, однако приказ должен был последовать в конце 1951 года — после предварительной подготовки личного состава военно-воздушных сил. (…) В своих донесениях, в которых докладывали о результатах вылета, офицеры для обозначения контейнеров использовали термин «пустышки» (…) От внимания пилотов не ускользнуло, что общий приказ очевидно был отдан в период, когда велись переговоры о мире в северокорейском Кэсоне (…) Пленные летчики никогда не получали никаких инструкций относительно признанных обычаев и правил войны, как, например, относительно запрещения расстрела пленных и никогда, не видели каких-либо относящихся к этому вопросу предписаний в американских наставлениях о порядке действий.
— Десять лет назад бывший директор лагеря Форт-Детрик Розбери осторожно высказал мнение, что может оказаться возможным эффективно распространять чуму в военных целях, но только в отдаленных от фронта районах, так как в противном случае существует большой риск перенесения заразы на дружественную территорию (…) Опубликованные в 1945 и 1947 годах исследования из лагеря Форт-Детрик свидетельствуют о том, что в синтетической среде удалось получить новые культуры бациллы сибирской язвы, которые не только отличаются исключительной вирулентностью, но и приспособлены к передаче инфекций через дыхательные органы.
— А в провинциях Ляоси и Ляодун, вдоль которого проходит наибольшая часть корейской границы, были выявлены легочная форма сибирской язвы и геморрагический сибиреязвенный менингит. В качестве примера были приведены пять пациентов: железнодорожник, рикша трехколесной повозки, домохозяйка, школьный учитель и фермер. У всех этих лиц болезнь быстро развивалась с одинаковой стремительностью, и во всех этих случаях картина, представившаяся патологам после аутопсии и последующего гистологического анализа, была одинакова
— Комиссия пришла к следующим заключениям: народы Кореи и Китая действительно были объектами применения бактериологического оружия. Это оружие применялось частями вооруженных сил Соединенных Штатов Америки, пользующимися для этой цели целым рядом разнообразных методов, частично, по-видимому, являющихся развитием методов, применявшихся японцами во время Второй мировой войны.
США и Великобритания не признают…
Доклад международной комиссии был представлен Первым комитетом Генеральной Ассамблее ООН.
КНР и КНДР не были допущены к участию в обсуждении, несмотря на то что правительства обоих государств официально обращались с просьбой предоставить им такую возможность. Советский Союз указывал на нарушение Устава ООН, предусматривающего право каждого государства принять участие в обсуждении любого вопроса, если его интересы специально затронуты.
США и Великобритания не признавали компетенцию международной комиссии, несмотря на ее именитый состав, и предлагали организовать беспристрастное расследование силами Международного комитета Красного Креста (МККК). Советский Союз такой проект резолюции отвергал — называя МККК «недостаточно свободным от политических воздействий».
Словом, противоречия между Востоком и Западом в вопросе легитимности расследования — яркий индикатор холодной войны.
Спустя 70 лет медико-энтомологические проблемы, имеющие отношение к биологической войне, оказались гораздо более глубокими.
Научно-технический прогресс рисует новые угрозы, создаваемые биологическим оружием.
Эти угрозы эволюционировали и усилились.
Неизменным осталась практика отрицания причастности к ним Пентагона.
